###Резо Чохонелидзе: "В семидесятых московскому "Спартаку" я предпочел Ленинград" ###

Два года назад в руководстве киевского «Динамо» произошли изменения. На пост генерального директора был приглашен Резо Чохонелидзе, известный своей многолетней работой в директорате итальянского «Милана». Именно при его непосредственном участии в столь знаменитый клуб перешли Андрей Шевченко, Каха Каладзе и Виталий Кутузов. По сути дела его приход в Киев можно даже назвать историческим событием: на руководящий пост постсоветского клуба впервые был приглашен менеджер из зарубежного суперклуба.

Это приятно констатировать, учитывая тот факт, что большая часть карьеры грузинского специалиста прошла в нашем городе: на протяжении восьми лет он выступал в составе ленинградского «Динамо» и в течение пяти лет был капитаном команды. О своем периоде в городе на Неве, работе за рубежом и в киевском «Динамо» Резо Чохонелидзе рассказал в интервью корреспонденту «Спорт уик-энда».

Уйти из «Милана» было очень тяжело

- Что конкретно входит сейчас в ваши обязанности?

- Моя работа связана преимущественно с тренерским составом. Хотя моя нынешняя деятельность касается и работы с футболистами, функциональной подготовки, чисто тактических моментов. Если можно так сказать, то я хочу киевскому клубу привить европейский менталитет, который сложился у меня в пору работы в «Милане» - клубе с большими традициями, известным президентом и квалифицированными работниками всех отраслей.

В свое время «Динамо» возглавлял Валерий Лобановский, сформировавший свою систему функционирования футбольного куба, но после его смерти система немного расшаталась.

Ни одному из последующих тренерских составов не удавалось выдержать стиль работы великого тренера, который понимал современный футбол, психологически взаимодействовал со всеми игроками и предвидел будущее футбола. В основном все перенимали только гонор великого тренера. Игорь Михайлович (Суркис. - В. Ф.) уговаривал меня два года, чтобы я согласился помочь восстановлению системы и будущему прогрессу команды.

- Предложение можно назвать из той серии, от которых не отказываются?

- Переговоры шли достаточно осторожно. Можно сказать, меня готовили для команды долгое время. Необходимо было узнать: с каким багажом могу прийти сюда? С Суркисом мы знакомы были давно: еще до перехода Шевченко и Каладзе.

Допускаю вариант, что руководители «Динамо» рассматривали и других претендентов на пост генерального директора. В итоге они остановились на моей кандидатуре. Наверное, учли, и мой опыт работы в европейском суперклубе, и знание футбольной отечественной специфики.

Сами понимаете, мы же все умные, все знаем и все можем, но как конкретно - никто не знает. Возьмите, к примеру, российский и украинский футбол. Есть один - два тренера высокого уровня на чемпионат, и все. На целый чемпионат этого крайне мало. Ведь роль тренера велика. Возьмите, к примеру, «Зенит» - туда пришел такой человек, как Дик Адвокат, и сразу клуб добился значительных успехов.

Когда «Милан» приезжал в столицу Украины на восьмидесятилетие основания клуба, у нас состоялась встреча с Суркисом, на которой решили, что я останусь в Киеве и буду выполнять свою работу, таким же образом, как и в «Милане». Игорь Михайлович, когда со мной разговаривал, обратил внимание на то, что команду нужно вывести из кризиса. В «Милане» к моему решению отнеслись с пониманием, в то же время руководство итальянского клуба сказало, что я в любое время могу к ним вернуться.

- Тяжело было уходить из «Милана»?

- Вы даже себе не представляете, что означает - уйти из такого клуба! Помню, когда пришел работать в «Милан», мне сказали: добро пожаловать в нашу семью. В дальнейшем ко мне относились очень хорошо: считались с моим мнением, но всему меня учили и в корне поменяли советские взгляды и менталитет. Обретенный опыт не передать словами: клуб очень хорошо организован, и каждый сотрудник занимается исключительно своим направлением работы, имеет персональную зону ответственности. Сама же структура «Милана» принципиально отличается от всего того, что я видел прежде. И это дает результат: за последние годы клуб выиграл все, что только было можно - межконтинентальные и европейские кубки, чемпионаты и кубки Италии. Большинство этих трофеев было выиграно, когда я там работал, и соответственно, был и мой вклад в эти успехи. Поэтому для меня уход из «Милана» был своего рода психологической драмой.

Что касается «Динамо», то я прекрасно отдавал отчет, куда прихожу, но в то же время осознавал, что должен дать какой-то новый стимул, направить развитие клуба в нужное русло. В Киеве у нас есть академия, дубль, вторая команда, которая играет в чемпионате Украины, и первая - в премьер-лиге. Работают везде в абсолютном большинстве специалисты, которые в свое время играли за команду, закончили выступать и решили работать в клубе. Процесс становления системы еще в развитии, но результат, думается, уже есть. Три динамовские команды стали чемпионами в своих возрастах, а в итоге молодежная сборная, руководимая Юрием Калитвинцевым, выиграла чемпионат Европы в Донецке. Главная же наша команда стала чемпионом Украины, опередив ближайшего преследователя на пятнадцать очков, и дошла до полуфинала Кубка УЕФА.

- Как вы считаете, менталитет человека в состоянии меняться?

- Первые два года в Италии я не понимал, как я могу поменять свой образ жизни? Вы прекрасно знаете, что процесс обучения в Советском Союзе проводился очень глубоко, но в нем было много пропаганды. Воспитание в духе марксизма-ленинизма так в меня вошло, что я невольно сопротивлялся тем изменениям ситуации, в которой оказался. Пожалуй, лишь через два года я постепенно понял, что перемена взглядов - это нормальное явление, иначе не понять культуру европейскую, футбольную, людей, которых встречаю каждый день. Иностранцы должны адаптироваться к той стране, в которой живут. Ты должен уважать народ и разговаривать на его языке. В то же время и во всех европейских странах в воспитании человека нельзя обходиться без идеалов и любви к своей родине…

Васильев не ждал, что я предпочту Ленинград

- Немногие знают, что значительную часть своей игровой футбольной карьеры вы провели в Ленинграде. Как состоялся ваш переход в город на Неве?

- В 1965 году я впервые приехал в Ленинград: «Динамо» (Тбилиси) играл против «Зенита». Я обычно выступал за дубль, но в этот раз тренировался вместе с основным составом. Играли на базе «Зенита», а жили в гостинице «Москва», откуда на автобусе и лежал путь по центру Ленинграда. Меня поразили красота и архитектура Питера, культура людей, и к городу появилась какая-то особая любовь. Позже меня приглашали в «Спартак», также хотели видеть в своих рядах львовские «Карпаты». Я же принял приглашение ленинградского «Динамо», которое выступало во второй лиге. Причем многие игроки недоумевали: как, мол, я отказался от «Спартака», куда бежит любой игрок, которому только махнут рукой?! Мне же почему-то захотелось в Ленинград. Тренер питерской команды Анатолий Николаевич Васильев, узнав о моем желании, сказал мне: конечно, Реваз, вы должны играть у нас!

- Родом вы из Тбилиси, но большая часть карьеры в Грузии у вас прошла в другой команде - кутаисском «Торпедо»...

- Такова в ту пору была конкуренция в тбилисском «Динамо», несколько игроков которого выступали за сборную страны. В Кутаиси меня отправили, чтобы я не потерялся как футболист. Сами понимаете, в коллективе не могли выступать пятьдесят футболистов. Ведь в тот период цвета команды защищали Метревели, Баркая, Сичинава, Месхи, Челидзе, Хурцилава. Для молодого игрока очень много значило даже оказаться рядом с ними.

- Как вам противостояние между двумя грузинскими командами? Вызывали ли эти встречи дополнительный ажиотаж?

- Да. Западная и Восточная Грузия, различающиеся в плане культуры, вели принципиальный спортивный спор. Я не страдал - самое главное для меня была практика. Чем больше играешь, тем больше развиваешься. И не случайно из Грузии меня пригласили в Ленинград, где решил остаться насовсем.

- Расскажите немного об особенностях грузинского футбола.

- В Испании есть клуб, где только баски могут играть, а тренер может быть иностранцем. В Грузии было примерно то же самое. К нам приезжали работать такие тренеры как Гавриил Качалин и Михаил Якушин. Футболисты же играли в основном грузинские. Менталитет в командах был национальный. Мне же и тогда было интересно попробовать себя в новой обстановке. Когда я учился в школе, моя преподавательница была русской, которая как в компьютер вложила в меня любовь к русской культуре: это касается литературы и истории. Когда привлекался в сборную СССР, мое воспитание проходило в окружении такого тренера как Гавриил Качалин. Я не припомню, чтобы ко мне относились плохо как к грузину. Все люди не разнились по национальному признаку, потому что воспитывались в Советском Союзе. Я уважал всех, и это качество мне помогло затем в Италии.

- Гавриил Качалин по числу достижений стоит особняком в списке отечественных тренеров. Какое впечатление он производил как специалист?

- Очень эрудированный, интеллектуальный человек, он и мысли излагал понятно, таким образом, чтобы их легко можно было воплощать в жизнь. Это касается техники, тактики и функциональной подготовки, а также поведения за пределами футбольного поля, когда находились в гостинице и на сборах. Ко всем относился одинаково. Помню, говорил нам: когда вам дадут суточные, не забудьте бабушку, мать, отца и сестру. Даже если купите и привезете карандаш - им будет очень приятно. А любимую девушку никогда на полдороги не оставляйте: проводите до конца - до дверей (улыбается)…

В одном номере с Ларионовым

- Вернемся к ленинградскому «Динамо». Как все-таки состоялось приглашение?

- Я находился в Москве, в федерации футбола СССР, где со мной разговаривали спартаковские представители. Там же находился Анатолий Васильев. Он даже не поверил, что я откажусь от «Спартака» и захочу уехать в Питер. Ведь каких-то особо роскошных условий здесь не обещали.

Помню, в Ленинграде мы жили в одном номере с Николаем Ларионовым. Вместе ездили на тренировки. Мне что-то из Грузии передавали, ему - из Волхова. Вот мы это все и делили. Через два года уже снял квартиру. К тому моменту меня уже выбрали капитаном команды, сначала при Анатолии Николаевиче, а затем ему на смену пришел Юрий Морозов. В итоге при мне в команде заиграли Афанасьев, Желудков, Ларионов, Канищев, Воробьев, Степанов, Стрепетов, Хромченков, Зинченко... У нас был сплоченный коллектив, все говорили, что наш уровень - это высшая лига.

- Для Морозова это была первая команда мастеров. Какое впечатление производил тогда будущий наставник «Зенита»?

- Он придерживался идей Валерия Лобановского - это были люди, одинаково мыслящие, их объединяли идеи построения новой структуры футбольного клуба. По сути, они сделали революцию в советском футболе. В формировании футболиста эти специалисты прежде всего развивали функциональную и технико-тактическую подготовку, впервые в Советском Союзе создали научно-комплексную бригаду, когда футболиста стали оценивать не на глазок, а методами разнообразного тестирования. Ведь каждый игрок имел свое амплуа, и тренеры относились к ним не одинаково - для них были разработаны планы индивидуальной работы.

В работе Юрия Андреевича сказывалось и то, что он занимал должность на кафедре футбола Института имени Лесгафта. По уровню образования Морозов отличался в ту пору от большинства специалистов во всем Советском Союзе. Человеком он был всегда вспыльчивым, не признавал и не допускал того, чтобы кто-то на поле не полностью отдавался игре, не терпел хамства от футболиста…

- Могли вы предположить, играя тогда в ленинградском «Динамо», что он добьется столь значительных успехов на тренерском поприще?

- Морозов жил футболом, больше для него ничего не существовало. Когда он пришел в «Динамо», то поменял развитие тренировочного процесса. То же самое произошло уже затем и в «Зените». Это была огромная работа. И куда бы он потом ни уходил, создавал качественную функциональную подготовку игроков, которой отводится важная роль в современном футболе.

- Тем не менее «Динамо» Морозов покинул…

- Всех одиннадцать футболистов, которые были у него в «Динамо», Юрий Андреевич перевел в «Зенит». Чем хорошо было в ту пору в Ленинграде - одна команда воспитывала таланты, которые потом переходили в другую. Те, которые находились уже в возрасте, как Стрепетов, Хромченков и Зинченко, следовали в обратном направлении. С одной стороны, они заканчивали профессиональную деятельность, но в то же время их опытом могли пользоваться молодые футболисты.

Мне до сих пор жаль, что Морозов ушел из «Динамо»

- А с кем вы дружили в команде?

- Со всеми. Когда приезжаю, встречаю периодически Желудкова, Афанасьева, Ларионова, Стрепетова, Хромченкова, Зинченко. Для меня «Динамо» - это особое воспоминание. «Зенит» я очень уважаю как актуальный и очень известный футбольный клуб, но мое сердце - это «Динамо». И я всегда жду, когда эта команда будет играть в классе сильнейших. Ведь это история ленинградского футбола.

- Как вы считаете, та ваша команда могла достичь больших успехов?

- Я уже говорил, что при Морозове считали: наш уровень - высшая лига. Но от нас каждый год забирали трех-четырех перспективных футболистов. К тому же не было такого проекта, чтобы «Динамо» (Ленинград) сделать одной из лучших команд в Советском Союзе. В городе приоритет отдавали «Зениту», но многие футболисты, которые принесли ему славу, прошли через «Динамо». Уверен, реши кто сохранить ту команду, можно было добиться высокого результата.

- Одной из главной причин того, что команда не состоялась на более высоком уровне, называют уход Морозова в «Зенит»…

- Да. Помню, тогда Зонин тренировал «Зенит» и оказался в больнице: у него произошел микроинфаркт. Просыпаюсь внезапно утром и узнаю, что Юрий Морозов ушел из «Динамо». Я уверен: останься он - через год эта команда уже играла бы в высшей лиге. Человеком он был очень строгим, внимательным и требовательным. От руководства он тоже требовал создания условий, чтобы команда смогла выйти из первой лиги. Однако, перейдя в «Зенит», он стал каждый год переводить к себе футболистов из своей бывшей команды.

- Как вы считаете с позиции сегодняшнего дня, тренер должен быть требовательным и строгим?

- Я думаю, что да. К тому же Морозов не унижал достоинство игрока, а только развивал его, при необходимости проявляя твердость. Ведь, бывает, футболист выполняет все то, что требуется, а бывает - игнорирует, считая, что сам больше понимает, чем тренер. Работа у Морозова была увлекательной: он сперва объяснял, что мы должны делать, и доносил это до такой степени, что при выходе на поле все было понятно.

Я считал, что Морозов открыл для нас окно в мир большого футбола и дал нам то, чего у нас никогда не было: глобальное видение игры. Ведь наставник - это не только тренировки. Каждый футболист должен осознать, что и почему он должен сделать, и к выполнению тренерского задания нужно подготовиться морально, физически и тактически. Все эти знания Морозов вкладывал в футболистов. Я до сих пор жалею, что этот незаурядный специалист ушел из команды, потому что без него «Динамо» сразу потянуло назад, а затем оно и вовсе надолго кануло в Лету.

Играли за памятники

- Что больше всего запомнилось о времени, проведенном в «Динамо»?

- Я жил в прекрасном городе. Люди здесь совершенно другого менталитета и культуры. А в спортивном плане мы отдавали себе отчет, что это не московское, не киевское и не минское «Динамо». Такого обращения, как в столичных командах, к нам не было: мы имели небольшую по сравнению с ними зарплату, да и зрительскую аудиторию.

Домашние матчи проводили на стадионе имени В. И. Ленина, поскольку на главной арене города - стадионе имени С. М. Кирова - играл «Зенит». Жили на Крестовском острове, в гостинице «Спортивная». У нас была своя публика. И хотя постоянных болельщиков было человек двести - они были нам преданы всей душой.

Нам рассказывали об истории команды, о том, как в 1942 году на стадионе «Динамо» состоялся блокадный матч. У меня это в два раза увеличивало ответственность.

Моим другом был теннисист Владимир Садко, который входил в десятку лучших в Советском Союзе, а сейчас он живет в Германии. «Динамо» развивало многие другие виды спорта: конькобежный, например. Помню, как на Крестовском острове зимой мы катались на коньках.

На выходные любил ездить в Зеленогорск и в Колпино. Посещал Эрмитаж, Русский музей, театр имени Ленинского комсомола. Знаком был со многими актерами. Но, несмотря на наличие развлекательных заведений, я жил прежде всего футболом.